[size="6"]Несломленный [/size]
[font="Times New Roman"][size="4"]Предыстория: [/size][/font][size="4"][font="Times New Roman"]Бывший дреней-паладин, а ныне изгой из тех, кого зовут Сломленными, получает нежданную помощь в борьбе с чувством вины и несет надежду своему народу.[/font][/size]
Все сущее – живо. Он повторял эти слова, словно заклинание, черпая в них постоянную поддержку вновь найденному смыслу жизни. Более того, они обрели смысл прозрения, стали ключом, открывающим целую вселенную новых знаний. Именно благодаря этому откровению он и оказался здесь.
Нобундо искал успокоения в этих словах, медленно продвигаясь по лесу гигантских поганок среди болот Зангартопи. Их споры светились зеленым и красным в тумане раннего утра. Он шел по скрипучим деревянным мосткам, переброшенным через неглубокие оконца болотной воды. Через несколько мгновений он оказался у своей цели, глядя снизу вверх на светящуюся нижнюю сторону шляпки гигантской поганки, которая возвышалась над всеми остальными. Там, на ее вершине, его ожидало дренейское поселение Телредор.
Он с трепетом в душе продолжил путь, тяжело опираясь на дорожный посох и проклиная боль в суставах. Вступил на платформу, которая поднимет его наверх. Он волновался, поскольку до сих пор не был уверен, как его примут. Было время, когда таким, как он, не позволялось даже приближаться к поселениям Нетронутых.
Они просто посмеются надо мной.
Он глубоко вдохнул холодный воздух туманных болот и взмолился, чтобы ему хватило мужества справиться с тем, что ему предстоит.
Как только платформа остановилась, Нобундо осторожно вошел, шаркая, под арку входа, спустился вниз по невысоким ступенькам и вышел на место посадки перед небольшой площадью поселения, где уже его поджидало собрание.
Он смотрел сверху вниз на суровые лица дренеев, которые рассматривали его с явным отвращением и чувством превосходства.
В конце концов, он всего лишь
[size="5"]крокул[/size]
: “Сломленный".
Быть Сломленным – значит быть изгоем. Это неправильно и несправедливо, но это реальность, с которой он был вынужден мириться. Многие из его не затронутых порчей братьев и сестер не могли понять, как могло вообще произойти падение крокулов, особенно Нобундо, как мог некто, столь одаренный и столь любимый Светом пасть так низко.
Хотя Нобундо и сам толком не знал, как это случилось, он знал, когда. С ужасающей четкостью он помнил мгновение, с которого началось его собственное падение.
Небеса рыдали, когда орки осадили Шаттрат.
Уже много месяцев небеса не одаривали земли Дренора дождем, но сейчас, словно протестуя против надвигающейся битвы, темные тучи затянули небо. Сначала над городом и окружавшей его армией моросил легкий дождик. Потом он перешел в затяжной ливень. Противники стояли, глядя друг на друга, и выжидали.
“Их там тысячи", – мрачно думал Нобундо, глядя с высоких бастионов внутреннего кольца стен. За внешними стенами города, среди озаренных факелами лесов Тероккара, метались тени. Возможно, если бы орки более тщательно разработали свой план, они бы уничтожили все леса в округе перед наступлением, но тогда орков мало заботила стратегия. Их манили лишь азарт боя и кровопролитие.
Пал Телмор, пали Карабор и Фаралон. Сколько же некогда могучих дренейских городов ныне лежат в руинах! Шаттрат был последней твердыней.
Орочья орда медленно выходила на позиции, напоминая Нобундо огромную клыкастую змею, которая сжимает свои кольца, готовясь к броску… к броску, который станет гибельным для защитников Шаттрата.
“Мы все равно должны были погибнуть".
Он прекрасно понимал, что он сам и те, кто собрался здесь нынешней ночью, должны будут пожертвовать собой. Они сами вызвались остаться и сразиться в последней битве. Их неминуемое поражение должно было убедить орков в том, что дренеи вырезаны почти начисто. Те, кто ушли искать убежище, выживут и когда-нибудь вернутся, они отвоюют все утраченное – когда силы будут не столь неравными.
“Будь что будет. Мой дух не умрет, он сольется в блаженстве со Светом".
Укрепившись духом, Нобундо выпрямился во весь рост, расправив могучие плечи, готовый встретить все, что уготовила судьба. Его толстый хвост нервно дрогнул, когда он крепко уперся копытами в твердый камень крепостных стен. Он глубоко вздохнул, крепко стиснув рукоять своего хрустального боевого молота, благословенного Светом.
“Но я умру не смиренно".
Он вместе с другими Воздаятелями, святыми воинами Света, будет драться до конца. Он бросил взгляд на своих собратьев, стоявших по обе стороны от него по всей длине стены. Как и он сам, они были бесстрастны и полны решимости, в душе примирившись с той участью, которая ныне ожидала их.
К стенам подползали осадные орудия – катапульты, тараны, баллисты – всевозможные осадные устройства мелькали в свете факелов. Их тяжелые рамы зловеще скрипели и трещали, пока машины располагались на расстоянии выстрела от городских стен.
Загрохотали барабаны, сначала нестройно, затем к их хору стали быстро присоединяться остальные, пока весь лес не накрыло рокотом, который начался словно тихий дождь, а потом перешел в нескончаемый раскат грома. Нобундо прошептал молитву, прося Свет даровать ему сил.
Послышался низкий гул. В тяжелых облаках гремел гром, и звук его был словно эхо бешеного рокота барабанов внизу. На какое-то мгновение Нобундо показалось, что Свет откликнулся на его молитву и явит сейчас свои мощь и гнев, и вопреки всем надеждам яркий луч святого огня ударит с небес и одним махом уничтожит все это дикое, кровожадное полчище.
И мощь и гнев действительно были явлены – но это был не Свет.
Облака с грохотом разорвали массивные зажигательные снаряды, летевшие на землю со скоростью метеоров и с силой, способной раздробить кость.
Оглушительный рев ударил в уши Нобундо, когда один из снарядов прошел в опасной близости, снеся ближайший контрфорс и взметнув тучу обломков. Словно по сигналу, полчища орков двинулись на приступ. Их леденящие кровь боевые кличи гремели над городом. Они шли, ведомые одной целью – уничтожить все на своем пути.
Дождь усилился, внешние стены задрожали под ударами огромных камней, летевших из грубых катапульт. Нобундо знал, что внешние стены не выдержат. Они были построены наспех на просевшем фундаменте внешнего кольца обороны в прошлом году после того, как орки стали методично вырезать его народ, и стало понятно, что этот город станет их последней цитаделью.
Тупые огры принялись проламывать участок стены, уже поврежденный ударами метеоров. Еще двое этих чудовищных тварей пробивали огромным тараном городские ворота.
Собратья Нобундо несколько раз атаковали врага, но на место каждого убитого вставали двое. Поврежденный участок стены начал рушиться. Волна обезумевших от крови орков хлынула в пролом: они карабкались по головам сородичей в жажде убийства.
Час пробил. Нобундо поднял свой боевой молот к небесам, закрыл глаза и очистил разум, изгнав из него всепоглощающую какофонию битвы. Он воззвал к Свету в душе, и тело его ощутило прилив знакомого тепла. Молот его вспыхнул. Он сосредоточился, и направил благословенную, святую силу очищения на огров под стенами.
Ослепительная вспышка на миг озарила все поле битвы. За ней тут же последовал испуганный рев орков с передовой линии, когда Святой Свет опалил их, ошеломил и заставил замолчать ровно настолько, чтобы дренейские воины успели свалить одного из гигантских огров.
Но облегчение Нобундо было кратким. Послышался треск дерева – последний удар тарана проломил главные ворота. Нобундо смотрел, как защитники Нижнего города бегут навстречу волне огров и орков и как эта волна тут же захлестывает их. Нобундо снова воззвал к Свету, направив свою целительную силу на всех, кого мог спасти, но врагов было слишком много. На каждого исцеленного дренея тотчас же с удвоенной силой набрасывались враги, и через несколько секунд он погибал.
Еще больше огров принялось разваливать слабый участок внешней стены, и теперь им удалось пробиться внутрь. Защитники, которых враги многократно превосходили числом, были окружены по обе стороны стены.
Орки озверели от крови. Когда внешнее кольцо обороны уже кишело ими, Нобундо сумел увидеть их глаза – они горели, полыхали бешенством, и это алое пламя пронзало душу и поражало страхом. Нобундо и другие Воздаятели сменили тактику, прибегнув вместо исцеления к очищению. Снова город озарила яркая вспышка, и пораженные Светом сотни орков повалились наземь. Алое сияние в их глазах мгновенно потухло, и оставшиеся воины-дренеи немедленно лишили их жизни.
Кра-куум!
Стена содрогнулась, и копыта Нобундо заскользили по мокрому от дождя камню. Он выпрямился и посмотрел вниз, на огра, молотящего по основанию колонны дубиной величиной с дерево. Он вознес молот к небесам, закрыл глаза, но его сосредоточение прервал очередной звук…
Кра-КАБУУМ!
На сей раз не огр, а взрыв где-то внизу, но вне зоны видимости, сбил Нобундо с ног. Он перекатился набок и выглянул за стену, чтобы увидеть, как тонкий красный туман затягивает Нижний город. Немногочисленные оставшиеся в живых защитники тут же зашлись в кашле и складывались пополам в приступах рвоты, многие роняли оружие. Дикие орки быстро разделывались с беспомощными воинами, наслаждаясь бойней.
Когда резня окончилась, орки подняли вверх горящие глаза, полные бешеной жажды разорвать защитников стен в клочья. Несколько орков полезли по головам огров, пытаясь забраться на отвесные стены. Их ярость и безудержная злоба ошеломляли. Туман затянул весь Нижний город и начал подниматься, медленно закрывая море безумия внизу.
Нобундо услышал шевеление у себя за спиной. Несколько орков, неведомо каким образом проникших во внутренний круг защиты, лезли наверх.
Кра-куум!
Стена снова содрогнулась, и Нобундо выругался – несомненно, тот огр снова молотит дубиной по контрфорсу. Второй дождь метеоров обрушился с небес, Нобундо приготовился встретить натиск врагов.
Он направил ярость Света на первого орка. Глаза зеленокожего померкли, он упал. Нобундо опустил хрустальный молот на череп орка, затем поднял свое оружие и, взмахнув им, удовлетворенно услышал треск орочьих ребер. Он обернулся и обрушил молот на ногу еще одного орка, раздробив ему колено. Тварь завыла от боли и полетела со стены.
Туман поднялся вровень со стенами и теперь покрывал камень, словно ковер. Нобундо и его собратья-Воздаятели уже сражались, будучи в тумане по грудь, затем туман встал выше головы. Он жег глаза и разрывал легкие.
Нобундо слышал предсмертные крики своих товарищей, но в густом красном тумане ничего не мог разглядеть. К счастью, на него, похоже, уже никто не нападал. Он пошатнулся, попятился, подавив позыв рвоты. Голова трещала так, что казалось, что она вот-вот лопнет.
И тут в тумане послышался жуткий боевой клич, от которого у него кровь застыла в жилах.
К нему приближалась тень. Нобундо попытался поднять голову, но тело его сводило в конвульсиях. Он отчаянно пытался задержать дыхание, и тут из густого тумана выступил воплощенный ужас, покрытый татуировками… огромный орк с горящими глазами, с ног до головы в синей крови дренеев, запыхавшийся, с жуткой двуручной секирой в руках. Его черные как смоль, мокрые от пота волосы прилипли к могучей груди и плечам, нижняя половина лица была выкрашена черным, придавая ему сходство с черепом.
За его спиной на стену хлынули толпы орков. Нобундо понял, что конец близок.
Кра-куум!
Стена снова содрогнулась. Орк бросился вперед, но Нобундо увернулся. Лезвие рассекло броню на груди Нобундо, оставив глубокую рану, от которой онемел левый бок. В ответ Нобундо взмахнул молотом, удар которого размозжил пальцы правой руки орка, и та бессильно упала, выронив топор. И тут, к ужасу Нобундо, страшная тварь улыбнулась.
Орк схватил его здоровой рукой, и огонь, пылающий в его глазах, прожег душу Нобундо… прожег его насквозь. Нобундо задыхался. И тут он ощутил, что щит его воли пробит. Это была какая-то темная, демоническая магия, стиравшая часть его души, и этому он ничего не мог противопоставить.
Кра-куум!
Изо рта Нобундо на лицо и грудь орка излилась кровь. Дреней закрыл глаза и отчаянно взмолился Свету, умоляя Его остановить орка, чтобы он мог создать в душе хоть какую-то защиту. Он воззвал…
И впервые с того момента, когда он впервые ощутил прикосновение Света и его благословенное сияние…
Он не получил ответа.
Он в ужасе заглянул в безумные, огненные глаза орка, рев которого перекрыл все остальные звуки. Нобундо оглох. Ему показалось, что он вдруг оказался в каком-то жутком немом сне. Тварь запрокинула голову и ударила лбом Нобундо в лицо. Нобундо полетел назад, раскинув руки, преследуемый этим опаляющим взглядом, сквозь струи дождя вниз… вниз, вниз, сквозь туман, и наконец упал на что-то, что с треском начало под ним проваливаться.
Словно в беззвучном кошмаре, Нобундо увидел, как орк исчез за краем стены. Рядом с ним подался контрфорс, и массивная часть верхней стены рухнула, закрыв небо и дождь, и похоронила Нобундо в молчаливой темноте.
Лежа во тьме, он думал о тех, кто успел скрыться, о которых он молился, чтобы им удалось избежать бойни, о тех, кого он любил и почитал, о тех, ради кого он отдал… жизнь.
Каким-то образом он еще оставался жив.
Нобундо вынырнул из непроглядной бездны беспамятства и обнаружил, что находится в душной, темной могиле. Воздух выходил из легких рваными, судорожными толчками, но он был все еще жив. Он не знал, сколько времени прошло с той минуты, как… как рухнула стена, когда…
Он устремился ввысь всей душой. Конечно, в суматохе битвы он просто не сумел сосредоточиться и дотянуться до Света, но теперь, теперь он сможет, теперь он точно сможет…
Пустота.
Отклика не было.
Нобундо никогда не чувствовал себя таким беспомощным и отчаянно одиноким. Если ему не удастся воззвать к Свету, и он умрет здесь, то что станет с его душой? Неужели Свет не примет его? Неужели его духу придется вечно скитаться в пустоте?
Он честно прожил жизнь. Но… Может, это наказание?
Он искал в душе ответ. Рука его нащупала в темноте холодный камень. Он медленно осознал, что лежит в очень неудобной позе, что прямо рядом с ним валяется что-то мягкое, но огромное, и что его левая нога сломана.
Он перекатился на правый бок и глубоко вздохнул, пытаясь не обращать внимание на боль в груди и ноге. Без помощи Света ему не исцелить себя, так что придется привыкать к боли. Наконец он начал ощущать левую сторону своего тела. И… услышал глухие звуки, сопровождавшие его шевеление. Значит, и слух вернулся к нему.
Раз он дышит, значит, откуда-то поступает воздух. Когда его глаза приспособились к темноте, он увидел крохотную точку – не света, а темноты более светлого оттенка, чем та, что окружала его. Он протянул руку подальше, и она нащупала знакомый цилиндрический предмет – рукоять его молота.
Собрав остатки сил, Нобундо стиснул рукоять молота прямо под его головкой, поднял его и ударил по этой светлой точке. Куски кладки полетели в стороны, открыв кривую щель между массивными каменными блоками, упавшими друг на друга под углом.
Его слух тут же заполнился глухими воплями, воем, полным откровенного ужаса, доносившимся откуда-то издалека. Он оперся на молот, протиснулся было в щель, и из груды обломков, среди которых он лежал, до него донесся громкий стон.
Внезапный прилив сил позволил ему выбраться наружу. Он еле сдержал крик, ударившись сломанной ногой об острый обломок камня, и по телу прошла волна боли. Тяжкие стоны продолжались. Камни вокруг зашевелились, в щели поползли песок и мусор. Он быстро выполз наружу сквозь неровную дыру и увидел слабый проблеск света.
Судя по все усиливающимся стонам, под камнями был огр, и он отчаянно пытался выбраться наружу. Нобундо перекатился на спину и выполз на локтях в ночной воздух. Огр неутомимо ворочался внутри. Теперь Нобундо видел всю кучу обломков, под которой он лежал. Огр последний раз яростно взревел, и вся масса обрушилась внутрь, подняв облако пыли и окончательно погребя под собой великана.
Снова послышался душераздирающий крик – откуда-то издалека и сверху. Крик насмерть перепуганной женщины.
Нобундо обернулся и увидел то, что ему не забыть до конца жизни своей, как бы он ни старался.
Весь Нижний город, освещенный луной и заревом пожара, был завален трупами дренеев. Хотя дождь прекратился, груды трупов все еще были скользкими от рвоты, крови и испражнений.
Сердце Нобундо сжалось при виде трупов детей. Несмотря на юность, многие из них отважно вызвались сражаться вместе с родителями, которые прекрасно понимали, что орки заподозрят неладное, если увидят, что в дренейском городе нет детей, и начнут охоту за выжившими, и истребят весь род дренейский под корень. И все же в глубине души Нобундо надеялся и молился все силой души своей, чтобы оставшиеся в городе дети не остались без защиты, чтобы они смогли укрыться в убежищах, которые наспех были вырыты в горах. Он понимал, что это глупая надежда, но тем не менее цеплялся за нее.
Что может быть бессмысленнее убийства детей?
Снова его слух пронзил женский вопль под аккомпанемент гогота и глумливых насмешек. Орки пировали, упиваясь победой. Подняв голову, он понял, откуда идут крики: высоко над пиками Защитных холмов дренеи построили Уступ Альдора. Там орки терзали какую-то несчастную дренейскую женщину.
Я должен попытаться остановить их.
Но как? Один, со сломанной ногой, против сотен врагов… покинутый Светом, с одним лишь боевым молотом… Как он может остановить то безумие наверху?
Я должен найти способ!
Он как безумный полз по телам, скользил в крови и грязи, стараясь не обращать внимания на трупный смрад и выпущенные кишки. Он пробирался вдоль внешнего круга Нижнего города, к основанию скал, где стена соединялась с горой. Он сумеет взобраться туда. Он сумеет…
Вопли оборвались. Он поднял взгляд и увидел силуэты, резко очерченные лунным светом. Они подтащили неподвижное тело к краю обзорной площадки и, раскачав, швырнули вниз. Тело упало с глухим стуком неподалеку от того места, где неподвижно затаился Нобундо.
Он подполз к телу, ища в женщине хоть какие-то признаки жизни… Вблизи он узнал ее. Шака. Он часто видел ее раньше, хотя говорили они всего несколько раз. Она всегда казалась ему милой и привлекательной. Теперь ее лицо почернело от побоев, горло было перерезано. По крайне мере, ее страдания кончились.
Сверху послышался другой крик. Кричала другая женщина. Гнев закипел в груди Нобундо. Гнев, отчаянье и дикая жажда мести.
Ты ничем не можешь помочь.
Он в отчаянии стиснул рукоять молота и снова попытался воззвать к Свету. С его помощью он сможет что-нибудь сделать, хоть что-нибудь… но снова ответом ему было молчание.
Что-то внутри торопило его уйти отсюда как можно скорее, найти, где скрылись другие, жить… чтобы однажды исполнить более великое свершение.
“Это трусость. Я должен остановить их, должен!”
Но в сердце своем Нобундо понимал, что его битва окончена. Если его ждет иное, более великое предназначение, то он должен уйти немедленно. Если он попытается взобраться наверх, он бесцельно погибнет, и все. Мучительные крики снова разорвали ночь. Нобундо посмотрел туда, где рухнула часть стены. Опасное препятствие, но преодолеть его можно, к тому же это место никто не охранял.
Час пробил. Делай выбор.
Это был шанс. Шанс выжить и однажды все изменить.
“Ты должен пройти через это. Ты должен жить".
Снова протяжный вопль, но на сей раз он милосердно оборвался. Затем до него донеслись орочьи голоса из-за внутренней стены. Похоже, орки шли среди трупов, высматривая кого-то. Время истекало.
Нобундо взял молот. Хотя времени и усилий ему потребовалось изрядно, и сил почти не осталось, но он все же выбрался по телам сквозь пролом в стене.
Когда он уже брел, хромая, в лес Тероккар, женские крики на Уступе Алдора возобновились.
“Воистину, то, что ты остался в живых – это знак, послание Света".
“Он одаряет своей благодатью каждого из нас по-своему. Настанет время. И ты вновь обретешь его".
“Я надеюсь, что так и будет, старый мой друг. Просто… просто я чувствую себя иначе. Что-то во мне изменилось".
“Чушь. Ты устал, дух твой в смятении, но тебя нельзя винить после всего, что тебе довелось пережить. Отдохни".
Ролк вышел из пещеры. Нобундо лег на спину и закрыл глаза….
Крики. Безумная женская мольба о пощаде.
Нобундо резко открыл глаза. Он пробыл здесь уже несколько дней, в одном из лагерей беженцев, где они скрылись еще до начала битвы. Но он никак не мог отделаться от криков женщин, которых оставил умирать. Как только он закрывал глаза, они начинали звать его, молить о помощи, о спасении…
“У тебя не было выбора".
Но так ли это было? Он не был уверен. Недавно Нобундо обнаружил, что ему все труднее сохранять ясность мысли. Они становились мутными, бессвязными. Он тяжко вздохнул и поднялся с подстилки на каменном полу, стоная от боли в суставах.
Он вышел в туманны воздух болот и с трудом зашагал по мокрой тростниковой подложке. Болота Зангара – место негостеприимное, но по крайней мере сейчас здесь был их дом.
Орки всегда сторонились болот, и неспроста. Весь этот край был покрыт неглубокими солоноватыми болотами, большинство здешних растений и животных были ядовиты, если не знать, как их готовить, а здешние твари покрупнее сожрут любого, кто первым не сожрал их.
Обойдя несколько гигантских поганок, Нобундо услышал разговор на повышенных тонах: у края лагеря было какое-то движение.
Он поспешил посмотреть, что случилось. Обитатели лагеря помогали пройти мимо охраны трем израненным дренеям – двум мужчинам и одной женщине. Еще одного, потерявшего сознание, несли следом.
Нобундо вопросительно посмотрел на стража, который ответил на его немой вопрос: “Выжившие из Шаттрата".
Сердце Нобундо часто забилось. Он пошел за ними в пещеры, где пришельцев осторожно уложили на подстилки. Сначала Ролк позложил руки на того, который лежал без сознания, но не смог пробудить его.
Женщина, которая, похоже, была в бреду, все бормотала: “Где мы? Что случилось? Я не чувствую – что-то…”
Ролк подошел к ней и успокоил. “Успокойся. Ты среди друзей. Все будет хорошо".
Нобундо покачал головой. Все ли будет хорошо? Орочьи охотничьи отряды уже обнаружили один лагерь и вырезали его. И как сумели выжить эти четверо? Какие ужасы довелось увидеть этой женщине? Что повергло лишенного сознания в такой ступор? Более того – то, как они выглядели, как вели себя… Нобундо подумал, что их раны глубже, чем раны тела. Они казались опустошенными, лишенными души.
Они выглядели так, как он чувствовал себя.
Через несколько дней выжившие оправились настолько, что Нобундо счел возможным расспросить их о Шаттрате.
Женщина, Корин, заговорила первой. Голос ее прерывался. “Нам повезло. Мы были глубоко в горах, в одном из укрытий, которые орки не нашли… по крайней мере, по большей части".
Нобундо озадаченно посмотрел на нее.
“В одном месте банда этих зеленокожих тварей нас обнаружила. То, что было потом… Я никогда такого не видела. Четверо мужчин, которые защищали нашу группу. Были убиты, но и сами перебили множество. Наконец, остались только Эрак и Эстес. Они добили тех орков, что еще оставались. Жуткие твари… И эти глаза, это страшные глаза…" Корин содрогнулась от воспоминаний.
Заговорил Эстес: “Потом был взрыв. Мгновением позже в наше убежище просочился вонючий газ, мы стали задыхаться, нас поразила немощь, какой мы прежде никогда не знали".
Нобундо вспомнил тот неестественный красный туман и быстро отогнал воспоминания. В разговор вступил Эрак. “Нам казалось, что мы умираем. Большинство потеряли сознание. Когда мы очнулись, было утро. Верхние уровни были покинуты. Мы выбрались в Защитные холмы, а оттуда отправились в Награнд, где нас много дней спустя и нашли".
“Сколько вас там было?”
Эрак ответил: “Двадцать, может, больше. Большинство женщины, немного детей. Остальные подходили к нам поодиночке и группами, как вот этот, что лежит без чувств в пещере… Говорили, что его зовут Акама. Нам сказали, что он наглотался газа больше, чем остальные выжившие. Ролк до сих пор не уверен, что он когда–нибудь…" – Эрак осекся и замолчал.
Продолжил Эстес. “Потом мы разделились и разошлись по разным лагерям в болотах Зангара и Награнде. Мы решили сделать так, поскольку если один из лагерей обнаружат орки, то хоть не все погибнут".
“Есть среди вас кто-нибудь из жрецов или Возадятелей – обладателей силы Света?”
Все трое покачали головами. “За Акаму не скажу, но мы с Эстесом простые ремесленники, не привычные к оружию. Потому нас и отослали в пещеры – мы должны были стать последней линией обороны".
Корин обратилась к Нобундо: “Ты спасся один или с тобой был кто-нибудь еще? Где остальные, кто спасся из Шаттрата? Мы слышали, что орки пробились на нижние уровни, но не рискнули проверить и просто убежали".
Нобундо подумал о грудах трупов в Нижнем городе… снова услышал вопли с Уступа Алдоров и попытался изгнать эти мучительные крики из своей памяти.
“Нет, – ответил он. – Я не знаю, спасся ли кто-то еще".
Прошло много месяцев.
Велен, их вождь-пророк, посетил их два дня назад… или четыре? В последнее время Нобундо становилось все труднее запоминать некоторые вещи. Велен прибыл из одного из соседних лагерей. Место, где он жил на самом деле, оставалось тщательно охраняемой тайной, на случай если одного из них возьмут живьем и станут пытать. А если чего не знаешь, того и не выдашь. Как бы то ни было, Велен говорил с ними о будущем их народа, о том, что им придется надолго затаиться, возможно, на много лет, следить и ждать, и смотреть, что будет с орками.
По словам Велена, эти зеленокожие твари затеяли стройку, которая забирала все их время и силы. Возможно, это отвлечет их от охоты за уцелевшими дренеями, по крайней мере, на какое-то время. А сооружение, которое строят орки неподалеку от своей основной цитадели в выжженных землях, напоминает какие-то врата.
Казалось, Велен знает гораздо больше, чем говорит, но, в конце концов, он пророк, провидец. Нобундо подумал, что благородный мудрец должен многое знать, такое, что ему самом и остальным просто не понять по неразумию своему.
Нобундо смотрел, как Корин заходит в воду с острогой в руках. Что-то в ней показалось ему не таким, как прежде. Ему казалось, что за последние несколько недель ее тело как-то изменилось. Ее руки стали чуть длиннее, лицо казалось опустошенным, она ссутулилась. Хотя это казалось совершенно невозможном, ее хвост действительно стал короче.
Подошли Эрак и Эстес, и Нобундо мог поклясться, что и с ними происходило то же самое. Он посмотрел на собственные руки. Это ему кажется, или они действительно распухли? Он чувствовал себя не в порядке с той самой… с той самой ночи. Но он думал, что со временем придет в себя. Теперь же он забеспокоился.
Подошла Корин: “На сегодня с меня хватит. Пойду, лягу". Она потянула Нобундо в свою хижину.
“Ты как себя чувствуешь?” – спросил он.
Корин улыбнулась, но улыбка вышла неубедительная. “Я просто устала", – ответила она.
Нобундо сидел над горами, выходящими на болота Зангара, закрыв глаза. Он устал. Усталость пронизывала его до самого мозга костей. Он несколько дней не видел Корин. Она и еще двое прятались в одной из пещер, и когда он спрашивал, как они себя чувствуют, ему в ответ лишь неопределенно пожимали плечами. Тот, кого называли Акама, до сих пор не приходил в себя, едва цепляясь за жизнь, несмотря на все усилия Ролка.
Что-то было неправильно. Совсем неправильно. Нобундо понимал это – он видел перемены в себе и остальных, переживших бойню в Шаттрате, в том числе и в Акаме. Остальные в лагере тоже это понимали. Они все меньше разговаривали с ним, даже Ролк. И на однажды, когда Нобундо вернулся в лагерь с несколькими небольшими рыбинами, ему сказали, что еды хватает, и он сам может съесть свой улов… словно тот недуг, что пожирал его и остальных, мог перекинуться на весь лагерь от одного прикосновения к его добыче.
Нобундо был потрясен. Неужели они забыли все, что он для них сделал? Он стал проводить долгие часы в холмах в спокойном размышлении, заставляя свой разум сосредоточиться, отчаянно пытаясь дозваться до недостижимого – до Света. Ощущение было такое, словно перед ним закрыли дверь, словно его душа стремилась идти путем, который стал непроходим или того хуже – который больше не существовал.
Даже от таких простых мыслительных усилий его голова начинала. Недавно стало все труднее высказывать свои мысли. Руки продолжали распухать, а копыта стали трескаться. От них просто отваливались куски, и больше кость не нарастала. И кошмары… постоянные кошмары…
По крайней мере, орочьи рейды стали реже. Донесения говорили, что строительство орков близится к завершению. И это действительно оказалось какими-то вратами, как и предвидел Велен.
“Вот и хорошо", – думал Нобундо. – Надеюсь, они все в эти самые врата уйдут, и их настигнет рок".
Он встал и медленно, неохотно пошел назад в лагерь, радуясь, что может опереться на молот, который за последние недели стал таким тяжелым, что ему приходилось носить его навершием вниз, все чаще используя его как посох.
Через несколько часов он добрался до места и решил пойти к Ролку. Вместе они созовут собрание, чтобы поговорить о все возрастающей нетерпимости со стороны…
Нобундо остановился у входа в пещеру Ролка. Внутри, на подстилке лежала Корин. Она изменилась теперь настолько, что уже совсем не была похожа на дренейку, являя собой, скорее, карикатуру на их расу. Она была болезненно худой. Глаза ее стали мутно-белесыми, предплечья страшно распухли. Ее копыта облезли до такой степени, что превратились в два костистых выроста, а от хвоста остался маленький бугорок. Несмотря на слабость, она вырывалась из рук Ролка.
“Я хочу умереть! Я просто хочу умереть, я хочу, чтобы боль ушла!”
Ролк крепко держал ее. Нобундо быстро подошел и склонился над ней.
“Не делай глупостей! – он посмотрел на Ролка. – Ты можешь ее вылечить?”
Жрец хмуро посмотрел на друга: “Я пытался!”
“Отпусти меня! Дай мне умереть!”
Руки Ролка окружило сияние, успокаивая Корин, обволакивая ее, пока ее конвульсии не стали реже и совсем не утихли. Она зарыдала и свернулась на полу клубочком. Ролк кивком головы позвал Нобундо за собой выйти.
Оказавшись наружу, Ролк устремил на Нобундо суровый взгляд: “Я сделал все, что мог. Впечатление такое, что ее тело, как и дух, сломлены".
“Но ведь должно же быть… ведь что-то можно… – Нобундо пытался выразить свои мысли. – Мы должны что-то сделать!” – выпалил он наконец.
Ролк несколько мгновений молчал. “Я боюсь за них, за тебя. Мы получили донесения, что беженцы из Шаттрата в других лагерях претерпевают такие же изменения, что и вы. Чем бы это ни было, оно не поддается никакому лечению и не проходит само. Наши люди боятся, что мы все погибнем, если не найдем излечение".
“Что ты говоришь? Что случилось?”
Рок вздохнул: “Пока просто разговоры. Я пытался воззвать к голосу разума, но даже я не смогу долго защищать тебя и остальных. И, честно говоря, я не знаю, следует ли мне вас защищать".
Нобундо ощутил горькое разочарование в своем друге, в единственном, кому он мог довериться, ибо ныне он поддался тому же безумному предубеждению, что и остальные.
Не в силах сказать ни слова, Нобундо отвернулся и пошел прочь.
Состояние Корин ухудшилось, и решение, которого там боялся Нобундо, то, о чем говорил Ролк, наконец, было принято несколько дней спустя.
Нобундо, Корин, Эстеса и Эрака вывели преде собравшимися обитателями лагеря. Некоторые угрюмо смотрели на них, некоторые были печальны, у остальных лица были непроницаемы. Ролк же казался смущенным, но было видно, что решение он уже принял, как охотник, который не любит убивать, но понимает, что еда ему нужна, и потому он сейчас нанесет своей жертве последний, смертельный удар.
Как оказалось, обитатели лагеря выбрали своим представителем именно Ролка. “Мне нелегко далось это решение, как и всем нам…, – он обвел рукой молчаливое собрание у себя за спиной. – Но мы говорили с представителями других лагерей и вместе пришли к решению. Мы уверены, что ради всеобщего блага все – и вашего тоже – все, кто был… сломлен, должны жить вместе, но… отдельно от тех, кто остается в добром здравии".
Корин, у которой был особенно несчастный вид, хрипло проговорила: “Мы изгнаны?”
Прежде чем Ролк успел возразить, Нобундо сказал: “Именно так! Они не могут нам помочь, потому… надеются сделать вид, что нас просто нет! Они хотят, чтобы мы убрались долой с их глаз!”
“Мы не можем вам помочь! – воскликнул Ролк. – Мы понятия не имеем, заразны вы или нет, а ваше телесное и умственное угасание просто невыносимо. Нас слишком мало осталось, чтобы рисковать!”
“А как же Акама?” – спросила Корин.
“Он останется на моем попечении, пока не очнется, – ответил Ролк, затем добавил, – если он вообще очнется".
“Как ты милосерден", – саркастически проговорил Нобундо.
Ролк шагнул вперед и с гневным видом встал перед Нобундо. Несмотря на болезнь, Нобундо выпрямился и посмотрел Ролку прямо в глаза.
“Ты говорил, что, возможно, Свет покарал тебя своим молчание, потому что ты не сумел отстоять Шаттрат", – сказал Ролк.
“Я все отдал Шаттрату! Я был готов умереть за то, чтобы ты, чтобы все вы остались жить!”
“Да, но ты не умер".
“Что ты… ты хочешь сказать, что я – отвергнут?”
“Я говорю, что если Свет покинул тебя, то не без причины. Кто мы такие, чтобы знать промысел Света? – Ролк обернулся на остальных, ища поддержки. Некоторые отводили глаза, но многие были согласны с Ролком. – Как бы то ни было, я думаю, что вам пора смириться с новым положением вещей и своим нынешним местом в мире. Я думаю, что вам пора позаботиться о благе остальных…”
Ролк наклонился и вырвал молот из руки Нобундо.
“И, кажется мне, пора тебе оставить попытки казаться тем, чем ты не являешься".
Не надо был приходить сюда. Ничего не изменилось. Ты по-прежнему крокул. Сломленный.
Нет. Они выслушают его. Он заставит их слушать. В конце концов, ему дано было прозрение. Нобундо отвернулся от собрания и устремил глаза на фонтан в центре площади. Он просил у воды ясности.
Нобундо ощутил, как собрались его мысли. Он поблагодарил воду и, тяжело опершись на посох, заставил себя посмотреть на море негодующих взглядов внизу. Воцарилась неловкая тишина.
“Это ерунда какая-то", – услышал он чей-то шепот.
Когда он начал говорить, голос его был слабым и хриплым, шедшим словно бы издалека даже для его собственного слуха. Он прокашлялся и начал говорить снова, уже громче. “Я пришел… говорить с вами о…”
“Мы зря тратим время. Что нам может сказать крокул?”
Говорившего поддержал хор негодующих голосов. Нобундо осекся. Рот его двигался, но голос не слушался.
Я был прав. Не надо было сюда приходить.
Нобундо повернулся было, чтобы уйти, и встретил спокойный взгляд пророка Велена, их предводителя.
Провидец пригвоздил Нобундо к месту неодобрительным взглядом: “Ты куда-то собрался?”
Нобундо сидел на вершине скалы, наблюдая за выжженными землями. Они с последнего раза не сильно изменились… когда же он был тут в последний раз? Пять лет назад? Шесть?
Когда его с остальными отослали в новый лагерь для крокулов, как их в конце концов стали называть, Нобундо был полон гнева, отчаяния, его дух был сокрушен. Он уходил как можно дальше в ту единственную сторону, куда им разрешалось уходить. Он всегда хотел обследовать холмы вокруг Зангартопи, но у подножий этих холмов располагались лагеря “чистых", куда ныне “таким" пути не было.
Потому он отправился сюда, сквозь пекло, к пикам, высоко возносящимся над самыми пустынными местами Дренора – пустошами, которые некогда были пышными лугами, до того как орки пришли сюда, неся ненависть и смерть. Пустыни эти были созданием чернокнижников и их нечестивой магии.
Но от орков в нынешние дни бед стало меньше. Отдельные орочьи шайки еще забредали сюда, убивая тех дренеев, что попадались им на глаза. Однако орков стало меньше – множество этих зеленокожих дикарей ушли в свои врата много лет назад, и никто не вернулся.
Нобундо слышал, что его народ возводит новый город где-то в Зангартопи. “Что за дело, – думал он. – Это город, в котором меня не ждут".
Сломленные продолжали меняться. На теле стали появляться какие-то новые отростки. Пятна, бородавки и наросты распространялись по всему телу. Копыта, одна из самых отличительных черт дренеев, исчезли полностью, сменившись подобием бесформенных стоп. И изменения касались не только тела. Их мозг все больше терял способность к мышлению. Некоторые из изгнанных деградировали полностью, превратившись в пустые оболочки, которые бесцельно блуждали, разговаривая с собеседниками, которые существовали лишь в их воображении. Другие в один прекрасный день просыпались и просто куда-то уходили, и больше не возвращались. Одним из первых исчез Эстес. Теперь у Корин остался только один спутник, с которым она пережила падение Шаттрата.
“Довольно, – подумал он. – Хватит откладывать. Делай то, ради чего ты сюда пришел".
Он все оттягивал момент, потому что в душе знал, что все будет по-прежнему. Но он все равно сделал бы это, как делал каждый день последние семь лет… потому что в душе его еще теплилась надежда.
Он закрыл глаза, изгнал из головы все посторонние мысли, и потянулся к Свету. “Умоляю, только раз… позволь мне еще только один-единственный окунуться в сияние твое".
Ничего.
“Попытайся еще раз".
Он сосредоточился изо всех сил, какие только у него оставались.
“Нобундо".
Он чуть с ума не сошел, глаза его распахнулись, он оперся на руку, чтобы не упасть, и поднял глаза к небу.
“Я нашла тебя!”
Он обернулся, увидел Корин, выдохнул и покачал головой.
“Ты ведь знал, что Свет больше не ответит тебе".
Она подошла и села рядом, усталая и измученная, немного взволнованная.
“Как ты?” – спросил он.
“Не хуже, чем обычно".
Нобундо ждал, что она еще что-то скажет, но Корин просто смотрела на опаленные дали.
Из-за груды острых камней неподалеку кто-то выглянул и замер, глядя на Нобундо и Корин, прислушиваясь к их разговору.
“Ты что-то хотела мне сказать?”
Корин на мгновение задумалась. “Да! – сказала она, наконец. – Сегодня в лагерь пришли новые. Сказали, что орки… зашевелились. Готовятся к чему-то. Их ведет какой-то новый… как их там называют? Те, что вершат темную магию?”
“Чернокнижник?”
“Да, вроде бы", – Корин встала и шагнула вперед, остановившись в нескольких дюймах от обрыва. Она долго молчала.
Прятавшийся неподалеку за камнями ушел так же тихо, как пришел.
Взгляд Корин блуждал где-то вдали, и так же отрешенно прозвучал ее хриплый голос, когда она заговорила, словно была не здесь: “Как думаешь, что случится, если я шагну вперед?”
Нобундо помедлил, подумав, не шутит ли она: “Я думаю, ты упадешь вниз".
“Да, тело мое упадет. Но иногда мне кажется. Что моя душа… улетит? Нет, не то слово. Как же там говорят… когда поднимаешься вверх, словно летишь?”
Нобундо задумался: “Парить?”
“Да! Мое тело упадет, но душа моя воспарит".
Несколько дней спустя Нобундо проснулся с больной головой и пустым желудком. Он решил пойти посмотреть, не осталось ли рыбы со вчерашнего ужина.
Выйдя из пещеры, он увидел, что все остальные высыпали наружу и стоят, глядя в небо и прикрывая глаза от света. Он вышел из-под гигантской поганки, поднял взгляд – и тоже был вынужден прикрыть глаза рукой. Рот его открылся сам собой.
По алому утреннему небу прошла трещина, словно открылась рана, разрыв в самой ткани мира, впуская внутрь ослепительный свет и какую-то необузданную, невыразимо мощную энергию. Трещина дрожала и извивалась, как чудовищная, скользкая змея с телом из чистого света.
Земля содрогнулась. Голова Нобундо готова была лопнуть. В воздухе трещали электрические разряды, волосы на теле Нобундо встали дыбом, и на короткий безумный миг показалось, что сама реальность перестала существовать.
Пока Нобундо смотрел, на какое-то мгновение собравшиеся Сломленные словно многократно отразились в зеркале, став кто старше, кто моложе, кто совсем не Сломленным, а здоровым, чистым дренеем. Затем иллюзия развеялась. Земля вдруг тронулась, словно Нобундо стоял на повозке, которая начала двигаться. Он и остальные попадали в грязь, там и остались лежать, а земля продолжала содрогаться.
Через несколько мгновений дрожь немного утихла и, наконец, прекратилась совсем. Корин безумными глазами смотрела на трещину в небе, которая снова закрывалась. “Вот и конец нашему миру", – прошептала она.
Но их миру не пришел конец, хотя он и приблизился к краю погибели.
Когда Нобундо на другой день поднялся на знакомое место, он посмотрел на горизонт, и увидел, что природа словно обезумела. В небо поднимался дым, черным облаком нависая над землей. Воздух обжигал легкие. У подножия скалы, на которой он сидел, раскрылась большая расщелина. Оттуда поднимался пар, и, наклонившись к ней, Нобундо увидел в глубине слабое свечение.
Огромные куски земли были вырваны из пустынной почвы, и теперь непостижимым образом они плыливысоко в небе. Да и сами участки неба казались окнами… во что-то. Нобундо казалось, что он видит в этих окнах отблески иных миров, то дальних. То вроде бы близких, но было ли та на самом деле, или это просто были последствия катастрофы, Нобундо не мог сказать.
И везде, повсюду висела почти ощутимая тишина, словно все живое погибло или скрылось подальше от этих мест. Но даже сейчас Нобундо ощущал, что он не один. Краем глаза он уловил какое-то движение. Он огляделся по сторонам, почти ожидая увидеть Корин.
Никого. Просто насмешка его пораженного порчей разума.
Нобундо снова устремил взгляд на кошмарное зрелище, думая, не придет ли в ближайшем будущем конец всему, что он знал в этой жизни.
Но время шло, и жизнь продолжалась, как и прежде. В лагерь просочились сведения, что целые области были полностью разрушены. Но мир уцелел.
Опустошен, изуродован, искалечен – но жив. Как и Сломленные. Они ели орехи, коренья и рыбу, которую удавалось поймать в болотах. Они кипятили воду и прятались от гроз, каких прежде не бывало, но они выжили. Шло время, и вернулись животные, хотя некоторых из них дренеи никогда не видели раньше. Когда Сломленным везло, и охота удавалась, они ели мясо. Они выжили.
Большинство, по крайней мере. Всего несколько дней назад пропал Эрак. Он уже много месяцев был не в себе, и хотя Корин не говорила об этом, и она, и Нобундо знали, что скоро он станет одним из Потерянных. Эрак был последним из защитников Корин со времен Шаттрата, и Нобундо понимал глубину ее утраты.
И хотя Нобундо никогда не сказал бы об этом, он боялся, что однажды и сам утратит власть над собственным разумом и уйдет в никуда, и никогда не вернется, и от него останется только смутное воспоминание – если вообще останется.
Он продолжал свои ежедневные бдения, уходя на вершину далекой горы, все еще храня надежду, что однажды, если он заслужит своим покаянием милость Света, тот снова однажды озарит его.
И каждый день он, сокрушенный духом, возвращался в лагерь.
И каждую ночь он переживал один и тот же кошмар.
Нобундо стоял у запертых врат Шаттрата, колотя по ним кулаками, а ночь рвали вопли умирающих. Разум его не спал, и он понимал, что это только сон, всего лишь очередной кошмар, и рассеянно думал, будет ли он таким же, как и прежние.
Он колотил и колотил по деревянным створкам, пока не разбивал руки в кровь. Внутри умирали долгой, ужасной смертью дети и женщины. Один за другим крики обрывались, пока не стал слышим последний, полный муки вопль. Он узнавал это голос – он отдавался эхом в лесу Тероккар, когда он бежал из города.
Вскоре затихал и этот крик, и воцарялась тишина. Нобундо отходил от ворот, глядя на свое слабое, изуродованное, бесполезное тело. Он дрожал и плакал, ожидая неизбежного пробуждения.
Послышался скрип, и створки медленно разошлись. Нобундо поднял взгляд, широко распахнув глаза. Такого прежде не бывало. Что бы это могло значить?
За воротами простирался пустой Нижний город, внутренние стены и бастионы, освещенные одним большим костром внутри внутреннего круга стен.
Нобундо вошел внутрь, привлеченный теплом костра. Он огляделся по сторонам, но не увидел тел, не увидел ни следа бойни, кроме оружия, разложенного вокруг костра на расстоянии нескольких метров.
Послышался дальний раскат грома, и капля дождя упала на руку Нобундо. Когда он сделал еще один шаг вперед, гигантские ворота захлопнулись за ним.
И тогда он услышал звуки – шаркающие шаги откуда-то из темноты. Кто-то приближался к костру. Оружия у Нобундо не было, даже дорожного посоха, и осознание того, что он спит, не помогало избавиться от ощущения опасности. Он хотел уже было выхватить их костра головешку, когда на свет костра вышла дренейка.
Редкий дождь продолжался.
Сначала он улыбнулся, радуясь, что хоть кто-то уцелел, но улыбка его быстро угасла, когда он увидел огромную рану на ее горле, следы побоев на теле. Левая ее рука беспомощно болталась. Она смотрела на него отсутствующим взглядом, но в нем был какой-то… укор. Когда она подошла ближе, Нобундо узнал в ней Шаку. Скоро к ней подошли другие. Десятки мертвецов сходились к костру со всех сторон. Глаза их были мутны, на теле зияли страшные раны.
Ветер взметнул пламя костра. Дождь перешел в нудную морось. Женщины одна за другой наклонялись, подбирали оружие и направлялись к Нобундо. Нобундо выхватил головню из костра.
“Я хотел спасти вас! Я ничего не мог поделать”, – хотел крикнуть он, но не смог произнести ни слова. Движения его стали медленными, затрудненными.
Снова подул ветер, загасив головню в руке Нобундо. Убитые женщины приближались, занося оружие, а бешеный ветер загасил костер, оставив Нобундо в кромешной тьме.
Он ждал, прислушиваясь, пытаясь сквозь шум дождя различить шорох их шагов.
Внезапно кто-то схватил его запястье ледяными пальцами. Нобундо закричал…
И проснулся. Он чувствовал себя опустошенным, более усталым, чем когда ложился спасть. Кошмары брали свое.
Он решил пройтись и подышать свежим утренним воздухом – может, станет лучше. Может, и Корин уже проснулась, и они смогут поговорить.
Он вышел наружу. Несколько дренеев уже собрались на завтрак. Он спросил у одного из недавно прибывших, где Корин.
“Она ушла".
“Ушла? Куда? Когда?”
“Только что. Куда – она не сказала. Она вела себя странно… сказала, что идет… ну, как это называют?”
Сломленный помолчал, роясь в памяти, затем кивнул.
“Да, оно. Она сказала, что хочет воспарить".
Нобундо бросился бежать, насколько позволяли ноги. Когда он добрался до скал, легкие его горели огнем, он выхаркивал густую зеленую слизь, ноги дрожали.
На плато возле скалы он увидел ее. Она стояла на краю, глядя вниз.
“Корин! Стой!”
Она оглянулась, слабо улыбнулась, затем отвернулась и молча шагнула в пропасть, исчезнув в густом облаке пара.
Нобундо добежал до края и посмотрел вниз, но не увидел ничего – только слабое свечение далеко-далеко внизу.
“Ты опоздал".
И снова он не сумел спасти – как и тех женщин Шаттрата. Нобундо изо всех сил зажмурился и воззвал к Свету всей силой души своей: “За что? Почему ты покинул меня? За что ты продолжаешь терзать меня? Или не служил я тебе верно?”
По-прежнему нет ответа. Только тихий ветерок осушил слезы на его щеках.
Возможно, Корин была права. Нобундо в душе понимал, почему она так поступила – она не хотела становиться Сломленной. Возможно, тот выход, что она нашла, – единственный.
У него больше ничего не оставалось в этом мире. Как просто сделать последние несколько шагов, переступить через край и покончить с жалким существованием…
Неподалеку из-за острых скал кто-то выглянул, готовясь окликнуть его…
Но даже сейчас, изгнанный своими сородичами, презираемый Светом, терзаемый призраками тех, кого он не сумел спасти, Нобундо чувствовал, что не может сдаться.
Ветерок превратился в порывистый ветер, разогнал облака пара и толкнул Нобундо в грудь так сильно, что тот попятился от края обрыва. И в его голосе он четко услышал одно-единственное слово: “Все…”
Нобундо напряг слух. Вот и пришло безумие. Наверняка это игра его умирающего разума.
Незнакомец снова спрятался за скалами, продолжая молча наблюдать.
Очередной порыв ветра. Все сущее…
Опять слова. Что это за безумие? Это не может быть делом Света. Свет не “говорит" – он наполняет теплом. Это было что-то новое, иное. Последний порыв ветра пронесся по плато, вынудив Нобундо сесть.
Все сущее… живо.
После стольких лет молений Нобундо, наконец, услышал ответ – и ответ был не от Света…
Но от ветра.
Нобундо слышал об орочьих обрядах, связанных со стихиями: землей, ветром, огнем и водой. Его народ видел, какую мощь показывали эти “шаманы" еще до того, как орки развязали свою войну на уничтожение, но такие обряды были совершенно чужды дренеям.
В течение нескольких последующих дней Нобундо возвращался к скалам, где слушал шепот ветра, который говорил, что он не одинок, манил, обещал, говорил, что его ждет огромная сокровищница знаний. Иногда голос ветра был спокоен и умиротворяющ, иногда настойчив и неистов. И все время душу Нобундо грызло сомнение, что он все-таки сошел с ума.
На пятый день, кода он сидел на краю обрыва, он услышал грохот, подобный грому среди ясного неба. Он открыл глаза и увидел огромный столб пламени, вырывавшийся из расщелины под обрывом. Пламя развернулось, и в его мерцающем танце он увидел изменчивые, смутные образы. Когда пламя заговорило, это был голос могучего урагана.
“Ступай в горы Награнда. Там, высоко среди горных вершин, ты отыщешь место, откуда начнется твой истинный путь".
Нобундо задумался и ответил: “Чтобы попасть туда, мне придется пройти через лагеря чистых, куда таким, как я, дороги нет".
Огонь быстро распространился вокруг Нобундо, и он ощутил жар на лице. “Как смеешь ты сомневаться в предначертанном тебе пути?”
Пламя угасло.
“Ступай же с высоко поднятой головой, ибо отныне ты не один".
Неподалеку шмыгнул в укрытие тот, кто уже давно наблюдал за Нобундо. И хотя он не слышал гласа стихий, как Нобундо, он видел пламя и пляшущие в нем образы. И неудивительно, что в глазах незнакомца было полное изумление.
В течение последующих двух дней, пока Нобундо совершал свой мучительный путь, ветер постоянно дул ему в спину и шептал на ухо. Он узнал, что орочьи шаманы говорили со стихиями, но связь эта прервалась, кода орки обратились к магии Скверны. Он мог бы узнать и больше, но часто Нобундо было трудно понимать ветер, словно тот говорил с ним сквозь какую-то преграду.
По дороге ему несколько раз казалось, что он слышит чьи-то шаги у себя за спиной. И каждый раз, оглянувшись, он ощущал в душе такое чувство, будто этот кто-то только что нырнул в заросли. Может, это стихии? Или просто ему показалось?
Когда, наконец, он пришел в лагерь чистых, солнце давно уже зашло за горизонт. Однако часовые вне всякого сомнения заметили его приближение, поскольку на границе лагеря его встретили два стражника.
“Что тебе здесь надо?" – спросил самый высокий.
“Я хочу только пройти через лагерь в горы".
Подошел кто-то из обитателей лагеря, с опаской глядя на Нобундо.
“У нас строгий приказ – никого из крокулов в лагерь не впускать. Пройди другим путем".
“Я не собираюсь оставаться в вашем лагере, я только хочу пройти сквозь него", – Нобундо шагнул вперед.
Высокий стражник оттолкнул Нобундо: “Я же сказал тебе…”
Раздался оглушительный раскат грома, и в чистом небе заклубились черные тучи, разразившись внезапным ливнем. Ветер, который ласково подталкивал Нобундо в спину, подул с невероятной силой, заставив стражников попятиться. И, что было всего невероятнее, и ветер, и сильный дождь обходилиНобундо, обрушиваясь на стражников, которые попадали в грязь под порывами ветра.
У Нобундо глаза полезли на лоб от изумления. “Вот, значит, каково это, – вслух подумал он, – когда стихии на своей стороне". Он улыбнулся.
Обитатели лагеря разбежались от дождя по пещерам. Стражи в страхе смотрели на Нобундо. А Нобундо просто пошел вперед, опираясь на посох. Медленно он прошел через лагерь и добрался до подножья холмов на другой его стороне, оставив обитателей лагеря потрясенными, испуганными и смущенными.
Преследователь Нобундо вышел из укрытия за одной из гигантских поганок. Он не осмеливался идти следом, потому, что был, в конце концов, крокулом.
Но события, свидетелем которых только что стал Акама, что-то пробудили в его душе. С тех пор, как он очнулся от своего долгого забытья, он ощущал только отчаяние и пронзительный страх перед будущим. Но, увидев, что только что свершил этот крокул, увидев, как силы природы встали на его защиту, Акама ощутил, как в сердце его затеплилось давно угасшее чувство.
Он ощутил надежду.
И с этой новообретенной надеждой Акама бесшумно вернулся в болота.
Много часов спустя, измученный усталостью, Нобундо окинул взглядом верхние склоны гор и увидел свежую зеленую растительность. Когда шаги замедлялись от усталости, ветер толкал его вперед, и сама земля, казалось, питала его силой. Хотя дождь не прекращался, одежды Нобундо оставались сухими, а когда Нобундо хотелось пить, дождь струился потоками.
Приблизившись к вершинам, он услышал, как в его голове спорят два голоса – один низкий и настойчивый, сопровождаемый знакомым гулом ветра, и временами ворчание огня. Голоса звучали хаотично, перебивали друг друга, спеша поговорить с ним. Гул нарастал и превратился в такую какофонию, что Нобундо был вынужден остановиться: “Довольно! Я не могу понимать вас всех сразу".
Нобундо собрал остаток сил и взобрался на гору, с которой открывался прекрасный вид. Таким некогда был Дренор – плодородный и мирный, цветущий, подобный саду, наполненный звоном водопадов и дышащий жизнью.
“Прости их – слишком давно они лишились благотворного влияния их шамана. Они разгневаны, сбиты с толку, они до сих пор не могут оправиться от нанесенного им удара".
“Того катаклизма", – сказал Нобундо, заходя вглубь мирной долины. Он опустился на колени и выпил воды из озера, почувствовав мгновенный прилив сил. Он ощутил, как раскрывается его разум, как его мысли становятся частью окружающей его природы, а она – частью его.
Голос, ответивший Нобундо, был чист и полон утешения, и в то же самое время мощен и тверд: “Да. Я, видимо, пострадала меньше всего, но так всегда бывает. Мне нужно быстро приспосабливаться к окружающему миру, ибо я – сама основа жизни".
“Ты – Вода".
То, что он ощутил, было больше, чем «да».
“Добро пожаловать. Здесь, в этом тихом убежище стихии сосуществуют в относительном мире и покое, потому нам будет легче беседовать с тобой, особенно в начале твоего пути прежде, чем ты научишься понимать наши помыслы, не раздумывая. Истинное знание и понимание придут через долгие годы, но если ты не свернешь с пути, со временем мы будем приходить на твой зов… но не думай повелевать нами. Если ты будешь почитать нас, и твои стремления будут бескорыстны, мы никогда не покинем тебя".
“Но почему вы избрали меня?”
“Катаклизм поверг всех нас в тревогу и смятение. На некоторое время мы растерялись. В тебе мы ощутили родственную душу – ты был растерян, презираем, забыт. Не сразу мы пришли в себя, чтобы снова позвать тебя, но мы позвали, надеясь, что ты услышишь".
Для Нобундо это было слишком огромным счастьем, чтобы поверить в реальность происходящего. Но как же Свет? Не предаст ли он его, избрав новый путь? Не отвернется ли? Или это испытание?
Но рискнуть стоит, если…
“Я смогу пользоваться этими способностями, чтобы помочь моему народу?”
“Да. Связь между стихиями и шаманом обоюдна. Шаман помогает успокоить и объединить нас, точно так же, как наше влияние наполняет шамана силой и обогащает духовно. Когда ты завершишь обучение, ты сможешь взывать к стихиям в час нужды. И если стихии увидят, что ты стремишься к истине, мы поможем тебе".
Истинное понимание, как и обещала Вода, пришло спустя годы. Со временем Нобундо научился понимать окружавшие его силы. Он понял, что все – от самых огромных существ Дренора до его мельчайшей песчинки – наполнено жизнью, и ее силы взаимосвязаны и зависят друг от друга, где бы они ни находились. Более того, он чувствовал эти силы так, словно они были частью него, впрочем, они действительно были его частью. Теперь он это знал.
Стихии сдержали слово, и черты их природы отпечатались в нем. От Воды он получил ясность мышления и терпение: впервые за много лет его мысли не были темны. От Огня он получил страстность, обновленное понимание жизни и жажду преодолевать любые препятствия. От Земли он получил решимость, стальную воль и непреклонную целеустремленность. От Ветра – отвагу и настойчивость: как проникать в суть вещей и не дрогнуть перед лицом враждебности.
Однако главное все еще не давалось ему. Он ощущал это, чувствовал, что стихии что-то утаивают, что-то такое, чего он еще не готов понять.
И… кошмары продолжались. Они немного поблекли, но ночь за ночью Нобундо бил кулаками в ворота Шаттрата, и вопли умирающих звучали в его ушах. И когда он теперь входил в ворота и останавливался у костра, среди других мертвых к нему приходила и Корин.
Он ощутил утешение Воды: “Мы слышим, что ты еще… в смятении".
“Да, – ответил он. – Меня преследуют призраки погибших в Шаттрате. Могут ли стихии помочь мне в этом?”
“Причина – не в духах умерших, она в тебе. Это сражение, в котором победить можешь только ты один".
“Эта внутренняя борьба не дает мне осознать мою истинную силу шамана?”
От лужиц вокруг него исходило ощущение ласкового смеха. Из всех стихий Вода была самой беспечной. “Твое смятение отражается и в небесах над твоей головой, отзывается в земле у тебя под ногами, и более всего – в Огне. Это отражение вечной борьбы природы за равновесие и его сохранение".
Нобундо на мгновение задумался: “Как далеко ни увел бы меня мой путь, я думаю, что истинное понимание – в осознании того, что путь не кончается никогда".
“Хорошо… очень хорошо. Пришла пора тебе сделать последний шаг, тот, который может оказаться самым важным".
“Я готов".
“Закрой глаза".
Нобундо повиновался. Земля словно ушла у него из-под ног, стихии покинули его, и на какое-то жуткое мгновение его забросило назад, в Шаттрат, во тьму и одиночество.
И тут он что-то ощутил… Что-то совершенно не похожее на остальные стихии. Оно было холодным, но не враждебным. И в присутствии его Нобундо ощутил себя крохотным. Затем оно заговорило с ним множеством голосов, мужских и женских, слившихся в гармоничную симфонию.
“Открой глаза".
Нобундо повиновался. И снова он испытал это ощущение ничтожности, незначительности, увидев темную бесконечную бездну, полную мириадов миров. Некоторые были похожи на Дренор, другие подобны ледяным шарам, иные покрыты водой, третьи пусты и безжизненны.
И внезапно Нобундо понял… понял нечто вроде бы очень простое, то, что постоянно ускользало от него – миров бесконечно много. Это он знал, и его народ видел много миров прежде, чем поселиться на Дреноре. Но чего Нобундо не понимал, так это то, что мощь стихий также простирается за границы миров. В каждом мире свои стихии, свои силы, к которым можно взывать.
Но более того – в пустоте существует еще одна стихия, та, что связует миры, та, что создана из невыразимой силы. И если он сможет воззвать к ней – но он тут же понял, что пока еще слишком неопытен, чтобы обращаться к этой таинственной новой сущности. Это был просто отблеск, просто дар понимания…
Откровение.
Велен смерил Нобундо взглядом чистых голубых глаз. “Они не станут слушать меня! Мне кажется, что это плохая мысль", – возразил Нобундо.
Велен скривил губы. На лице его было то же самое выражение, которое заставляло Нобундо думать, что Пророк знает многое, что недоступно пониманию Нобундо. “После всего, через что ты прошел, что преодолел, ты хочешь отступить?”
“Я не могу заставить их увидеть в себе нечто большее, чем крокула, несмотря на все, чему я могу их научить".
“Возможно, дело не в них".
“Так и стихии говорили”, – подумал Нобундо.
После их прежнего разговора Нобунодо понял, что не надо пытаться угадывать мысли Пророка, потому он просто молчал и ждал.
“Я слышал вопли в твоей душе, – продолжил Велен. – Вопли женщин Шаттрата. Я знаю о том, что у тебя на сердце. Ты спрашивал себя – было ли твое бегство трусостью".
Нобундо, охваченный внезапным смятением чувств, кивнул.
“В глубине души ты сознавал, что должен выжить, чтобы принять высший удел. И с того самого дня, не взирая на все выпавшие на твою долю испытания, ты ни разу не отступил. Потому я избрал тебя. Потому тебя избрали стихии. Наш народ называет тебя Сломленным, крокулом, но я уверен, что именно ты подаришь нам великую надежду".
Велен протянул руку и ласково тронул Нобундо за плечо. “Отпусти их. Дай крикам умолкнуть".
Это было так. Он не был трусом. Часть его души всегда это знала, но среди всего, что случилось потом, эта уверенность полностью затерялась. Нобундо глубоко вздохнул, и понял, что кошмары больше не придут к нему. Он ощутил радость стихий, словно они… гордились им.
Велен улыбнулся: “Ступай же ныне ради общего нашего блага. Ступай и прими предначертанное тебе".
Нобундо вернулся на площадку. Дренеи переговаривались друг с другом, не обращая внимания на хрупкую фигурку наверху.
Он поднял посох. В чистом небе заклубились облака, накрыв поселение тенью. Дренеи умолкли.
Нобундо возвысил голос, эхом раскатившийся по болотам: “Смотрите и внимайте!”
На землю обрушился ливень. Молнии заплясали среди светильников, окружавших площадь, разбивая стекло. Дренеи в благоговейном ужасе смотрели на него.
“Вы пришли сюда учиться. Учиться, чтобы овладеть этой силой – силой шамана".
“Но шаманизм – орочье дело!” – крикнул кто-то из толпы. К нему присоединились другие голоса.
“Да. Это то, от чего они отреклись ради общения с демонами. Ныне же мы вступим на путь шаманов, путь, который приведет нас к будущему, в котором никто не будет убивать наших женщин…”
Нобундо замолк, пытаясь справиться с голосом.
“Или наших детей. Когда крокулы и чистые объединятся, вместе мы воплотим мечту, о которой народ забыл давным-давно – мечту об истинной свободе".
Собравшиеся переглядывались, ища поддержки друг у друга, глядя, что скажут остальные. Наконец, похоже, они пришли к одному и тому же выводу – мы будем слушать.
“Ваш путь начнется с этих простых слов…”
Нобундо улыбнулся. Тучи клубились у него над головой. Извивались молнии. Лил дождь.
“Все сущее – живо".
